Часть 18. Свет и покой (окончание)

* * *
- ИНТУРИСТЫ... ДО ЧЕГО ВЫ ВСЕ ИНТУРИСТОВ ОБОЖАЕТЕ! А СРЕДИ НИХ, МЕЖДУ ПРОЧИМ, РАЗНЫЕ ПОПАДАЮТСЯ... (ММ, 8).

Сказано, между прочим, и про себя тоже. Встречи и знакомства с иностранцами у Мастера были, и не раз, и была в них, в самом деле, некая п р е л е с т ь, обещавшая совершенно иное, чем было у него, существование -р а з м а х...
Как видно, Михаил Афанасьевич не разочаровал американцев, если они не только пригласили его на бал, но и потом, после бала, приходили к нему домой.


29 апреля:
«У нас вечером - жена советника Уайли, Боолен, Тейлер, Дюброу и еще один американец, приятель Боолена, из Риги. Боолен просил разрешения привезти его. И, конечно, Жуховицкий.
Уайли привезла мне красные розы, а Боолен - М.А. - виски и польскую зубровку.
М.А. читал первый акт «Зойкиной квартиры» - по просьбе Боолена. Читал - в окончательной редакции.
Боолен еще раз попросил дать им «Зойкину» для перевода на английский. М.А. дал первый акт пока и взял с Жуховицкого расписку в том, что Жуховицкий берет на себя хлопоты для получения разрешения в соответствующих органах СССР на отправку за границу.
М.А. читал по-русски.
М-с Уайли звала «с собой в Турцию». Она с мужем едет через несколько дней на месяц в Турцию.
Разошлись около трех часов» (Е. С. Булгакова, ДЕБ, с. 96).

30 апреля:
«...Боолен пригласил нас на просмотр фильма в посольство, в половину пятого.
Из русских были еще только Немирович с женой. После просмотра очень интересного фильма - шампанское, всякие вкусности.
Буллит подводил к нам многих знакомиться, в том числе французского посла с женой и очень веселого толстяка - турецкого посла. М-с Уайли пригласила нас завтра к себе в 10.30. Боолен сказал, что заедет за нами» (Е.С.Булгакова, ДЕБ, с.96-97).

1 мая:
«Первого мы днем высыпались, а вечером, когда приехал Боолен, поехали кругом через набережную и центр (смотрели иллюминацию).
У Уайли было человек тридцать. Среди них - веселый турецкий посол, какой-то французский писатель, только что прилетевший в Союз, и, конечно, барон Штейгер - непременная принадлежность таких вечеров, «наше домашнее ГПУ», как зовет его, говорят, жена Бубнова.
Были и все наши знакомые секретари Буллита.
Шампанское, виски, коньяк. Потом - ужин la fourchet сосиски с бобами, макароны-спагетти и компот. Фрукты. Писатель, оказавшийся кроме того и летчиком, рассказывал о своих полетах. А потом показывал и очень ловко - карточные фокусы» (Е.С. Булгакова, ДЕБ, с. 97).
Писатель-летчик, показывавший карточные фокусы, потом напишет философскую сказку «Маленький принц» и другие известные произведения, а барон будет расстрелян:
Барон попадет в роман Мастера, а писатель? Не его ли колода мелькает в руках Фагота?

ФАГОТ ЩЕЛКНУЛ ПАЛЬЦАМИ, ЗАЛИХВАТСКИ КРИКНУЛ: - ТРИ, ЧЕТЫРЕ! - ПОЙМАЛ ИЗ ВОЗДУХА КОЛОДУ КАРТ, СТАСОВАЛ ЕЕ И ЛЕНТОЙ ПУСТИЛ КОТУ (ММ.12).

* * *
А еще к Мастеру приходили письма. Он разделял их на два рода: а) письма отечественные и б) письма заграничные.
«Первые имеют лик мелко будничный. За телефон, например, за какой-то месяц какого-то года нужно доплатить 9 рублей. А кроме того, почему я не состою в Горкоме писателей? А если где-нибудь состою, то где, будьте любезны? Я состою в Рабисе, и очень рад, что состою. Но в глубине у меня мысль, что это не важно - где я состою. И эти вопросы и ответы на них только время у меня отнимают. Словом, похоже на комаров, которые мешают наслаждаться природой. Заграничные - дело другое. Как письмо оттуда - на стол, как кирпич.

Содержание их мне известно до вскрытия конвертов: в одних запрашивают о том, что делать, и как быть, и как горю пособить с такой-то моей пьесой там-то, а в других время от времени сообщают, что там-то или где-то у меня украли гонорар.
Пять, примерно, лет я получаю эти письма и отвечаю на них. И вот теперь в этом году, руки мои опустились. Ведь все на свете надоедает» (М.А. Булгаков - П.СПопову. 8.VI.1932).

Из дневника Е.С.Булгаковой (ДЕБ): 1.Х.1933:
«Письмо из Риги от Гришина, с распиской мамы, выдал ей 26 лат. Думаем, что честность объясняется заинтересованностью в «Беге» - все о нем пишет» (с.40). З.Х.1933:
«Письмо из Рима от какой-то Резневич. Переводит на итальянский «Мольера».
«От брата Николая из Парижа письмо - скоро вышлет французский перевод «Зойкиной». Пишет, что скоро в Москву поедет его шеф, известный бактериолог, профессор Felix d'Herelle» (с.40). 4.ХI.1933:
«Получили письмо. Английский справочник «Who's who» прислал напечатанную справку о М.А.Булгакове, с просьбой сделать в ней изменения в случае ошибочности сведений. Там напечатано, что M.Bulgakow принадлежит к «extreme right wing of contemporary russian literature» [«крайне правому крылу современной русской литературы»], что он был в Берлине, как сотрудник «Накануне» (с.43).

Но был, надо сказать, и третий род писем - переписка с друзьями (Н.Н.Ляминым, П.С.Поповым, В.В.Вересаевым, Е.И.Замятиным и др.), выбранные места из которой должны были, по-видимому, составить отдельную книгу.
Чтобы читать это несоставленное, но все-таки написанное произведение, надо знать, какие именно места из переписки выбрать и в каком порядке их расположить. Или, не зная этого, просто войти в такое смысловое пространство, в котором эти фрагменты сами распределятся и расположатся. Что мы и пытаемся, читатель, делать, когда на ощупь и наугад проникаем в творимый нами же и через нас мир сложного самоорганизующегося целого, именуемого нами - для простоты и художественности - астральным романом...

Мысли о большом мире становились все мучительнее. О Париже, где жили его братья. О городах и странах, где шли его пьесы и выходили книги.
Но - не надо задаваться большими планами. Вон чахлая липа, а вон - чугунная решетка и за ней бульвар... Смотри, фантаст, не ты ли сказал, что русский писатель не может жить без этого?..
Ну, что же... Мечтая побывать на берегах Сены, Булгаков оказывался то на черноморском побережье, то на берегу какой-нибудь Клязьмы, утешая себя тем, что это тоже река...

МИСХОР
15 июля 1930 года Булгаков отправляется вместе с артистами ТРАМа в Мисхор - как консультант этого театра. Из писем жене:
«Ну, Любаня, можешь радоваться. Я уехал! Ты скучаешь без меня, конечно? Кстати: из Ленинграда должна быть телеграмма из театра. Телеграфируй мне коротко, что предлагает мне театр. Адрес свой я буду знать, по-видимому, в Севастополе. Душка, зайди к портному. Вскрывай всю корреспонденцию. Твой.
Бурная энергия трамовцев гоняла их по поезду, и они принесли известие, что в мягком вагоне есть место. В Серпухове я доплатил и перешел. В Серпухове в буфете не было ни одной капли никакой жидкости. Представляешь себе трамовцев, с гитарой, без подушек, без чайников, без воды, на деревянных лавках? К утру трупики, надо полагать. Я устроил свое хозяйство на верхней полке. С отвращением любуюсь пейзажами. Солнце. Гуси» (15.VII.1930, под Курском)...

«Дорогая Любаня! Здесь яркое солнце. Крым такой же противненький, как и был. Трамовцы бодры, как огурчики. На станциях и в буфетах кой-что попадается, но большею частью пустовато. Бабы к поездам на юге выносят огурцы, вишни, яйца, булки, лук, молоко. Поезд опаздывает. В Харькове видел Оленьку (очень мила, принесла мне папирос), Федю, Комиссарова и Лесли. Вышли к поезду. Целую! Как Бутон?
Пожалуйста, ангел, сходи к Бычкову-портному, чтобы поберег костюм мой. Буду мерить по приезде. Если будет телеграмма из театра в Ленинграде -телеграфируй. М» (16.VII.1930, под Симферополем)...

ЗУБЦОВ
В июле 1931 года Михаил Афанасьевич принимает приглашение Наталии Алексеевны Венкстерн отдохнуть в городке Зубцове, на Волге.
«План мой: сидеть во флигеле одному и писать, наслаждаясь высокой литературной беседой с Вами. Вне писания буду вести голый образ жизни: халат, туфли, спать, есть»...
Без Любови Евгеньевны, разумеется.
«Если соберусь, дам Вам телеграмму, и встретьте меня, пожалуйста. Пусть Любаня со своей армией отдыхает.
Чем освещаться во флигеле? Буду сидеть, как Диоген в бочке» (М. А.Булгаков - Н.А.Венкстерн. 1VII.1931).
В Зубцове Булгаков пробыл 12 дней - «купался и писал» - и в Москву вернулся 22 июля (В.В.Вересаеву. 22-28.VII.1931). Что писал? Пьесу «Адам и Ева», «...буду вести голый образ жизни...»

ЛЕНИНГРАД
Впервые Булгаков приехал в Ленинград в мае 1926 года. Затем было несколько поездок - в 1928, 1931, 1933, 1934 годах, связанных с постановками его пьес («Бег», «Война и мир», «Адам и Ева», «Блаженство»), а также во время летних гастролей МХАТа - в 1933 и 1934 годах... (См.: А.Бурмистров-Нева, 1987, №12).
М.А.Булгаков - В.В.Вересаеву (2.VIII.1933):
«Прежде всего хочу рассказать Вам о своей поездке в Ленинград. Там МХТ в двух театрах играл «Дни Турбиных». Играл с большим успехом и при полных сборах, вследствие чего со всех сторон ко мне поступили сообщения о том, что я разбогател. И точно: гонорар должен быть оттуда порядочный.
Вот мы и поехали в Ленинград, зная, как трудно заполучить в руки эти богатства.
Тут уж не я, а Елена Сергеевна, вооруженная доверенностью, нагрянула во 2-й из театров - Нарвский Дом культуры. Заведующий театром дважды клялся, что вдогонку нам он немедленно переведет из моего гонорара 5 тысяч. Как Вы догадываетесь, он не перевел по сию минуту даже 5-ти копеек».

ЗВЕНИГОРОД
В августе 1934 года Булгаковы отдыхают на даче в Звенигороде, под Москвой. Пишется киносценарий «Мертвые души».

КИЕВ
Из дневника Е.С.Булгаковой (ДЕБ, с.64):
«Мы были там с 18-го по 22-е. На вокзале нас встретил Загорский - помощник директора кинофабрики и Нелли-Влад - режиссер Театра русской драмы. Поехали в «Континенталь» - ни одного свободного номера. В вестибюле увидели Бориса Эрдмана. Он предложил свой номер в «Гранд-Отеле». Мы поехали туда.
Большущая комната, пять кроватей, тип общежития. Пришлось остаться, так как хотелось отдохнуть. Потом пришел Загорский и предложил нам остановиться у него на квартире (23.VIII. 1934).

КИЕВ
В июне 1936 года Булгаковы в Киеве, с мхатовцами, приехавшими на гастроли.
Из дневника Е.С.Булгаковой (12.VI.1936):
«Сегодня приехали из Киева. Утешающее впечатление от города. Мы жили в «Коитинентале». Портили только дожди. «Турбиных» играют без петлюровской сцены.
Какой-то тип распространил ни с того ни с сего слух, что «Турбиных» снимают, отравив нам этим сутки. В первый раз их сыграли четвертого» (ДЕБ, с.120).
Встретились с Сашей Гдешинским.
«- Только ничего не готовьте, я не ем острого, консервов, селедки; имейте в виду, что я только белое вино могу пить», - говорил он хозяйке, из чего она поняла, что он уже был болен (Л.Н.Ильина-Гдешинская / М.О.Чудакова. 8.Х.1980; ЖМБ, с.587).
На одном из спектаклей «Дней Турбиных», когда дали занавес, он тихо сказал Ларисе Николаевне: «Крикни - автора!» Она крикнула, но ее не поддержали (там же).
К о т - к и т...

ЗАГОРЯНКА
На даче в Загорянке, под Москвой, Булгаков живет в июне-июле 1936 года, пишет либретто «Минин и Пожарский», а также дополнения к «Мастеру и Маргарите».

СИНОП
«Засим: «Синоп» - прекрасная гостиница. Отдохнуть здесь можно очень хорошо. Парк. Биллиард. Балконы. Море близко. Просторно. Чисто. Есть один минус - еда. Скучно. Однообразно. Согласитесь сами, что нисколько не утешают таинственные слова в карточке - цвыбель клопс, беф Строганов, штуфт, лангет пикан и прочее. Под всеми этими словами кроется одно и то же - чушь собачья. А многие, в том числе и я, принимают иноземцевы капли, и кормят их рисовой кашей и киселем из черники.
Все остальное - хорошо. Не нравится здесь немногим. Но в числе их сестренка Ольга. Въехала она сюда с таким грохотом, что даже я, при всей моей фантазии изумился. И теперь с утра до вечера кроет последними словами побережье. И горы, и небо, и воздух, и магнолии, и кипарисы, и Женю, за то, что привез ее сюда, и балкон, за то, что возле него пальма. Говорит, что всех надо выселить отсюда, а устроить цитрусовые плантации. Словом, ей ничего не нравится кроме Немировича. Начала она с того, что едва не утонула. И если бы Ершов как был, в одежде, не бросился в воду и не вытащил ее, неувязка была бы крупная. Люся чувствует себя хорошо, чему я очень рад. Наша жизнь трудная, и я счастлив буду, если она наберет здесь сил.

Первое время я ничего не читал, старался ни о чем не думать, все забыть а теперь взялся за перевод «Виндзорских» для МХАТа. Кстати о МХАТе. Оттуда поразительные вести. Кумовья и благодетели показывают там такой класс, что можно рот разинуть. Но об этом как-нибудь при свидании. Люся мне говорит - ты - пророк!

Ах, дорогой Яков Леонтьевич, что-то будет со мною осенью? К гадалке пойти, что ли?» (М.А.Булгаков - Я.Л.Леонтьеву. 17.VIII.1936).

«Конец пребывания в Синопе был испорчен Горчаковым. (В Синопе были: Горчаков, Марков, Вильямсы, Калужский с Олей, Ершов с женой.) Выяснилось, что Горчаков хочет уговорить М. А. написать не то две, не то три новых картины к «Мольеру». М. А. отказался: «Запятой не переставлю».

Затем произошел разговор о «Виндзорских», которых М. А. уже начал там переводить. Горчаков сказал, что М.А. будет делать перевод впустую, если он, Горчаков, не будет давать установки, как переводить.
Хохмочки надо туда насовать!.. Вы чересчур целомудренны, мэтр... Хи- хи-хи...
На другой же день М.А. сказал Горчакову, что он от перевода и вообще от работы над «Виндзорскими» отказывается. Злоба Горчакова.
Разговор с Марковым. Тот сказал, что Театр может охранить перевод от посягательств Горчакова.
- Все это вранье. Ни от чего Театр меня охранить не может.
М.А. бросил работу. Мы уехали в Тифлис. Ездили на машине по Военно-Грузинской дороге. Были в Владикавказе, где когда-то так мучился М.А.
И вернулись в Москву» (Е.С.Булгакова, ДЕБ, с.121).
«Мне удалось провести месяц на Черном море. К сожалению, Елена Сергеевна съездила со мною неудачно. Привезла с юга какую-то инфекцию и хворает целый месяц. Теперь ей лучше, и я понемногу начинаю разбираться в хаосе, получившемся после моего драматургического разгрома» (М.А.Булгаков - В.В.Вересаеву. 2.Х.1936).

БОГУНЬЯ
В июле-августе 1937 года Булгаковы отдыхали (вместе с Г.Г.Конским) на даче в Богунье, под Житомиром, у родственников актера МХАТа В.А.Степуна.
«Жизнь в Богунье поначалу была прелестна. Места там очень красивые, купались. Поначалу - кормили. Хотя Гриша Конский, который сидел около меня за столом, всегда говорил громко: вкусну, но мало (окая), или «мало, но вкусно».

Но потом, так как приехала масса родственников - бесплатных, а платных было очень мало людей - перешли на голодный паек. М.А. не вытерпел, и пища при этом пресная, а он привык к острой (да и вообще про наш стол М.А. всегда говорит, что у нас лучший трактир во всей Москве) - мы начали с ним через день ходить пешком в Житомир за закусками, приносили сыр, колбасы, икру, ветчину, ну, конечно, масло - хлеб, водку тоже. И таким образом - М.А. по большей части не ходил ужинать, есть эти все лапшевники, а питался дома. Но потом надоело нам, и мы через три недели уехали» (Е.С.Булгакова, ДЕБ, с. 162).
Дополним это описание более поздней записью (20.Х.1955): «На улице встретила Вл. Авг. Степуна. Был в ссылке 16 лет. На допросах били и заставляли подписать черт знает что. В частности, что в 37 г. М.А. жил у него на даче и занимался контрреволюционной деятельностью, пропагандой. Донос написали 2 женщины, жившие там» (Е.С. Булгакова; ДЕБ, с.374).

КИЕВ
В августе 1937 года, возвращаясь из Житомира, Булгаковы задержались в Киеве.
«Какой чудесный Киев - яркий, радостный. По дороге к Степунам мы были там несколько часов, поднимались на Владимирскую горку, мою любимую. А на обратном пути прожили больше недели» (Е.С.Булгакова, ДЕБ, с.162).

ЛЕБЕДЯНЬ
Закончив перепечатку романа «Мастер и Маргарита», Булгаков 25 июня 1938 года уезжает в Лебедянь, где с 26 мая находилась Елена Сергеевна с сыном Сергеем.
22 июля вернулся в Москву, с Женей Шиловским.

Из письма жене:
«Доехал я благополучно, но очень устал. Евгений тоже сонный, но чувствует себя, по-видимому, удовлетворительно»...
«Ну-с, въехали мы сегодня в Москву в 8 часов утра. Душно. Таксомотор.

Евгения - в Ржевский, меня - домой. Хотел напиться чаю и сейчас же в Сандуновские, а оттуда в Лаврушинский, но после чаю повалился и заснул После сна стал бодрее, поехал в Сандуновские. Наслаждение от горячей воды парикмахера. Но горе эти укусы! И лебедянский не проходит ничуть, и в вагоне какой-то летучий гад укусил в ногу у ступни так, что я хромаю и нога распухла. Что за чертовщина?»...

«Целую тебя нежно! Вспоминаю луну возле церкви и погружаюсь в московские заботы» (Е.С.Булгаковой. 22.VII.1938).

Из дневника жены (15.VIII.1938):
«Что помню? Бешеную усталость весной. Отъезд мой с Сергеем, Лоли и Санькой (сыном Калужского) в Лебедянь. Приезд туда М.А. (и Женички -тоже) - когда все было подготовлено - комната, без мух, свечи, старые журналы, лодка... Изумительная жизнь в тишине. На третий день М.А. стал при свечах писать «Дон-Кихота» и вчерне - за месяц - закончил пьесу. Потом - вместе с Женичкой - уехал в Москву. 7 августа известие о смерти в Москве Станиславского. Срочный отъезд Калужских. Через несколько дней выехали мы. И вот сегодня около шести утра М.А. встретил нас на вокзале. Две машины всякого барахла. Квартира, после Лебедянской скромной обстановки, показалась мне удивительно красивой. Корзина цветов от М.А. Радость встречи. Жалобы М.А. на Дмитриева, жившего у него неделю и сорвавшего работу над «Дон-Кихотом». Но Дмитриева, действительно, надо пожалеть, когда его хотели отправить из Москвы чуть ли не в Таджикистан, как мужа сосланной!» (Е.С.Булгакова, ДЕБ, с.197).

ЛЕНИНГРАД
10-15 сентября 1939 - поездка в Ленинград, во время которой состояние здоровья Булгакова резко ухудшилось.

БАРВИХА
С 18 ноября по 18 декабря Булгаков с женой находится в подмосковном правительственном санатории.

Чаша жизни - таким может показаться постороннему взгляду, дом писателя Булгакова. Умные друзья, именитые иностранцы, курорты и санатории... Знаем, знаем, что думает этот посторонний.

Я ВАМ ДОЛОЖУ: ДОХА НА НЕМ - НЕ ДОХА, ШАПКА - НЕ ШАПКА! ВОТ СВОЛОЧЬ, ДУМАЮ!...
И КАК ШВАРКНЕТ ШАПКУ ЭТУ ОБ СТОЛ, И КРИЧИТ: - ПЕРЕУТОМИЛСЯ Я, ДРУЗЬЯ! ЗАЕЛА МЕНЯ РАБОТА! ХОЧУ Я ОТДОХНУТЬ, ПРОВЕСТИ ВЕЧЕР В ВАШЕМ КРУГУ! МОЛЮ Я, ДРУЗЬЯ, ДАВАЙТЕ БУДЕМ ПИТЬ ЧАШУ ЖИЗНИ! ЕДЕМ! ЕДЕМ! («Чаша жизни»).

А что сказал бы такой читатель, если бы ему предложили разрешить спор граций, затеянный в «Метрополе» ? Похоже на анекдот: кинозвезда Любовь Орлова, жена художника Вильямса и жена драматурга Булгакова за ужином в «Метрополе» заспорили: «у кого жизнь труднее» (24.XI.1936; ДЕБ, с.127).
Но те, кто повнимательнее, замечали, что в доме, куда они приходили отдохнуть и повеселиться, а заодно и войти в историю, не так уж и весело. «Н и чего, я люстру прода м!»
И только в дневнике жены писателя, между строк о делах и застольях, да еще в некоторых его письмах, можно прочитать, что чаша эта была - смертная. То и отравляло - и дела, и безделье, и друзья, и недруги, и иностранцы - с копытами и без...
Из дневника (ДЕБ):
«Но между всеми этими делами - постоянный возврат к одной и той же теме - к загубленной жизни М.А.».
<« Между всеми этими делами - постоянное возвращение к одной и той же теме - о загубленной литературной жизни. Миша обвиняет во всем самого себя, а мне это тяжело - я-то знаю, что его погубили»> (21.IX.1938; с.203; <ЖМБ, с.619>)...
Когда пришла эта тема - в 38-м? в 37-м? в 36-м?.. Или она не оставляла его никогда - с того самого момента, когда он понял, о чем должен п о в е д а т ь человечеств у?..
«У М.А. дурное настроение духа» (20.II.1937, с.131)...
«У М.А. тяжелое настроение духа.
Впрочем, что же - будущее наше, действительно, беспросветно.
<Миша несколько дней в тяжком настроении духа, что меня убивает. Я, впрочем, сама сознаю, что будущее наше беспросветно>» (28.IV.1937; с.141; <ЖМБ, с.599>)...
«У М.А. мрачное состояние» (10.Х.1938; с.209)...

Особенно тяжело было, когда приходилось разбирать архив. Как на кладбище.
«Миша - в гриппе, сильнейший насморк у него. Конечно, лежать в кровати не хочет, бродит по квартире, прибирает книги, приводит в порядок архив.
За ужином - вдвоем - говорили о важном. При работе в театре (безразлично, в каком, говорит Миша, а по-моему, особенно в Большом) - невозможно Работать дома - писать свои вещи. Он приходит такой вымотанный из театра - этой работой над чужими либретто, что, конечно, совершенно не в состоянии работать» над своей вещью. Миша задает вопрос - что же делать? От чего отказаться? Быть может, переключиться на другую работу?
Что я могу сказать? Для меня, когда он не работает, не пишет свое, жизнь теряет всякий смысл» (20.ХІІ.1938; с.232)...

«Вечером разбор Мишиного архива. От этого у Миши тоска. Да, так работать нельзя! А что делать - не знаем» (21 .XII; с.232)...
«Сейчас - вечером - занимаемся разборкой архива. Миша сказал - знаешь у меня от всего этого (показав на архив) пропадает желание жить» (24.ХІІ; с.232)...

Елена Сергеевна потом вспоминала (28.Х.1968):
«У него почти не было времени писать. Утром мы вставали, пили кофе и он уходил на репетиции - часам к пол-одиннадцатого. Вечером почти всегда были гости - и при этом мы везде ходили, бывали на всех новых постановках! Друзей было немного, но это были те, кто не мог жить без М.А. Он шутил, рассказывал, разыгрывал сценки - это был неисчерпаемый источник веселья, жизнерадостности. Расходились в 5-6 часов утра, и я только умоляла:
- Ну, давайте будем расходиться хотя бы в 3!
И только иногда, когда гости уходили, и мы оставались одни, он мрачнел и говорил:
- Что же это? Ведь все это уходит в воздух, исчезает, а ведь это могло остаться, могло быть написано.
Тогда я начинала плакать, а он пугался и сразу менял настроение» (М.О.Чудакова; ЖМБ, с.598-599).

* * *
Мы говорим: судьба, суд... Рассуждаем: судьба писателя - его роман, суд - его жизнь... Но кто поможет различить, где жизнь, а где - судьба? Кто покажет, что можно изменить и исправить, а что - непреложно и непоправимо? Почему-то кажется, что и сам Мастер тоже не очень-то уверенно различает...
Положим, Ивана Бездомного, заявляющего, что жизнью человеческой сам человек и управляет, представить и понять можно. Также, как и Берлиоза, который, видя непонятное, говорит: «Этого не может быть!..» Но понять Мастера, который повторяет Бездомного и завидует Берлиозу!
Не постигаю. Мудрец и ясновидец, он страдал, как простой смертный, от мысли, что в его жизни все могло быть иначе. Он даже подсчитал, что совершил в жизни пять ошибок, изменивших его судьбу. Но, интригуя своих будущих биографов, не стал уточнять, что это за ошибки.

«Теперь уже всякую ночь я смотрю не вперед, а назад, потому что в будущем для себя я ничего не вижу. В прошлом же я совершил пять роковых ошибок»... И что же было бы, интересно, не будь их?
«...и самое солнце светило бы мне по-иному, и сочинял бы я, не шевеля беззвучно губами на рассвете в постели, а как следует быть, за письменным столом» (П.С.Попову. 14.IV.1932).

М.Чудакова полагает, что две последние ошибки, возможно, связаны с нерешительностью Михаила Афанасьевича при объяснении с Е.А.Шиловским и при телефонном разговоре с генеральным секретарем (ЖМБ, с.486).

«Но теперь уже делать нечего, ничего не вернешь. Проклинаю я только те два припадка нежданной, налетевшей как обморок робости, из-за которой я совершил две ошибки из пяти. Оправдание у меня есть: эта робость была случайна - плод утомления. Я устал за годы моей литературной работы. Оправдание есть, но утешения нет» (П.С.Попову. 14.IV.1932).

Чьи-то голоса шепчут в оба уха, что наши поиски - это тоже ошибки и за них тоже придется платить, но, введенный во искушение, продолжаю расспрашивать А.Ф.: каковы же роковые ошибки Мастера, коих, как известно, существует ровно пять?
- Первая ошибка - по отношению к женщине... Вторая - по отношению к мужчине... Третья - связана с литературной деятельностью... Четвертая... он мог бы уехать за границу... в 30-м году., во Францию... Пятая - с политикой связана...

Если творчество - искупление жизненных ошибок, то именно в творчестве, в созданных произведениях, и нигде больше, нужно искать их значение и смысл (ТМБК, с.3-8)

А как же, спросит читатель, как же быть с непресуществленным знанием? Будет ли за него прощение?
Не бойся, читатель. Пережитое давно стало прочитываемым - кровь стала вином. И тот, кто совершил это превращение, собственной кровью заплатит за свои фокусы. Пей же, читатель, пей и помни, что и ты причастен к его судьбе.

* * *
Елена Сергеевна вычеркнула из дневника, а я забыл сообщить читателю, что с памятного бала в американском посольстве Булгаковы возвращались не одни.
«<С нами в машину сел незнакомый нам, но известный всей Москве и всегда бывающий среди иностранцев, кажется, Штейгер>» (ЖМБ, с. 565).

...Я СЧАСТЛИВ РЕКОМЕНДОВАТЬ ВАМ, - ОБРАТИЛСЯ ВОЛАНД К ГОСТЯМ, - ПОЧТЕННЕЙШЕГО БАРОНА МАЙГЕЛЯ, СЛУЖАЩЕГО ЗРЕЛИЩНОЙ КОМИССИИ В ДОЛЖНОСТИ ОЗНАКОМИТЕЛЯ ИНОСТРАНЦЕВ С ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЯМИ СТОЛИЦЫ (ММ, 23).

Л. Паршин, не жалея сил и средств, произвел целое расследование, добывая сведения о загадочном бароне Штейгере (ЧАП, с.114-127).
Теперь мы знаем, что Штейгер Борис Сергеевич служил уполномоченным Коллегии Наркомпроса РСФСР по внешним сношениям. Под начальством члена Коллегии Наркомпроса А.С.Енукидзе.

Родом из Киева... Нет, в одной гимназии или университете с Булгаковым не учился - Л.Паршин проверил. Но жил неподалеку, на Николаевской, в гостинице «Континенталь», так что могли и встречаться - в ХЛАМе, например (с.124).
(Совсем как Михаил Семенович Шполянский: ...ДНЕМ - В СВОЕМ УЮТНОМ НОМЕРЕ ЛУЧШЕЙ ГОСТИНИЦЫ «КОНТИНЕНТАЛЬ», ВЕЧЕРОМ - В «ПРАХЕ»... - БГ, 9).
«Борис Штайгер, советский гражданин швейцарского происхождения, хорошо образованный и воспитанный человек, прекрасно говорящий по-французски, много вращался в дипломатическом обществе. Мы все его знали. Говорили, что он имеет влиятельные связи в высших правительственных кругах; и, очевидно, это было верно» (Дж.Ф.Кеннан - Л.К.Паршину. 27.Х.1982, по телефону).

Л.Паршин разыскал московский адрес Б.С.Штейгера (Средний Кисловский переулок, д. 1, кв.1). С 1935 года в этой квартире жила П.Г.Куликова, которая попыталась вспомнить, с чужих слов, о бывшем хозяине - «что жил он один, обслуживала его жившая в этой же квартире служанка Таня, которая умерла в 1937 году. Все в квартире называли Бориса Штейгера «бароном». Он работал в НКВД у Ягоды, очень хорошо одевался, часто получал дорогие посылки из-за границы. Любил в шикарном халате расхаживать по длинному коридору квартиры, часто поговаривал: «Своей смертью я не умру» (с.121).

- ДА, КСТАТИ, БАРОН, - ВДРУГ ИНТИМНО ПОНИЗИВ ГОЛОС, ПРОГОВОРИЛ ВОЛАНД, - РАЗНЕСЛИСЬ СЛУХИ О ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ВАШЕЙ ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТИ. ГОВОРЯТ, ЧТО ОНА, В СОЕДИНЕНИИ С ВАШЕЙ НЕ МЕНЕЕ РАЗВИТОЙ РАЗГОВОРЧИВОСТЬЮ, СТАЛА ПРИВЛЕКАТЬ ОБЩЕЕ ВНИМАНИЕ. БОЛЕЕ ТОГО, ЗЛЫЕ ЯЗЫКИ УЖЕ УРОНИЛИ СЛОВО - НАУШНИК И ШПИОН. И ЕЩЕ БОЛЕЕ ТОГО, ЕСТЬ ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, ЧТО ЭТО ПРИВЕДЕТ ВАС К ПЕЧАЛЬНОМУ КОНЦУ НЕ ДАЛЕЕ, ЧЕМ ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ (ММ, 23).

«16 декабря 1937 года Военной Коллегией Верховного Суда Союза ССР в закрытом судебном заседании в порядке закона от 1 декабря 1934 г. было рассмотрено дело по обвинению Енукидзе A.C., Карахана Л.М., Орахелашвили И.Д., Шеболдаева Б.П., Ларина И.Ф., Метелева А.Д., Цукермана В.М., Штейгера. Б.С. в измене Родине, террористической деятельности и систематическом шпионаже в пользу одного из иностранных государств.
Все обвиняемые полностью признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.
Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила Енукидзе A.C., Карахана Л.М., Орахелашвили И.Д., Шеболдаева Б.П., Ларина И.Ф., Метелева А.Д., Цукермана В.М., Штейгера B.C. к высшей мере наказания - расстрелу. Приговор, приведен в исполнение» (Правда, 1937, 20.XII; ЧАП, с.122).

...ЧТО-ТО НЕГРОМКО ХЛОПНУЛО КАК В ЛАДОШИ, БАРОН СТАЛ ПАДАТЬ НАВЗНИЧЬ, АЛАЯ КРОВЬ БРЫЗНУЛА У НЕГО ИЗ ГРУДИ И ЗАЛИЛА КРАХМАЛЬНУЮ РУБАШКУ И ЖИЛЕТ (ММ, 23).
Л. Паршин: «Жуткая мысль сверкнула вдруг у меня - роковая пуля была «выпущена» Булгаковым за четыре года до гибели барона!!!» (ЧАП, с.127).

* * *
ОТРЕКОМЕНДОВАЛСЯ ОН МНЕ ЖУРНАЛИСТОМ. ПОНРАВИЛСЯ ОН МНЕ ДО ТОГО, ВООБРАЗИТЕ, ЧТО Я ЕГО ДО СИХ ПОР ИНОГДА ВСПОМИНАЮ И СКУЧАЮ О НЕМ. ДАЛЬШЕ - БОЛЬШЕ, ОН СТАЛ ЗАХОДИТЬ КО МНЕ (ММ, 13).

Да, среди лиц, садившихся с Мастером за пиршественный стол, попадались иногда удивительные подлецы! Бывало, захочется Михаилу Афанасьевичу развлечься - он и говорит Елене Сергеевне: «Позвони этому подлецу!» Она звонит, тот приходит - «толстый, плотоядный». И Булгаков ему: «- Хочу за границу поехать.
Вы бы сначала, Михаил Афанасьевич, на заводы, написали бы о рабочем классе, а потом уж и за границу.
А я, знаете, решил наоборот - сначала за границу, а потом уж о рабочем классе. Вот, вместе с Еленой Сергеевной.
Почему же с Еленой Сергеевной?
Да мы, знаете, привыкли как-то вдвоем по заграницам ездить.
Нет, Вам, наверно, дадут переводчика...» (ЖМБ, с.567).

Кто он, этот человек, приходивший в дом Мастера, который мог в одну минуту объяснить смысл любой газетной заметки, а также любые жизненные явления или вопросы? Мастер называет его Алоизием Могарычем. Но, может быть, кто-нибудь откроет его подлинное имя?
М.Чудакова предполагает, что это журналист Эммануил Жуховицкий (ЖМБ, с. 548). Да, тот самый, который водил к Михаилу Афанасьевичу иностранцев. Елена же Сергеевна в этом, кажется, не сомневалась (ДЕБ, с.82, <ЖМБ, c.548>, 86, 362, 156):
«Оказывается, что Анатолий Каменский, который года четыре назад уехал за границу, стал невозвращенцем, шельмовал СССР, - теперь находится в Москве!
- Ну, это уже мистика, товарищи! - сказал М.А.
<Жуховицкий был сам не свой, что-то врал, бегал глазами и был дико сконфужен. Для меня он теперь совсем понятен; мы не раз ловили его с Мишей на лжи>» (14.XII.1934)...

«Вечером был Жуховицкий. Вечный острый разговор на одну и ту же тему - о судьбе М. А.
- Вы должны высказаться... Должны показать свое отношение к современности...
- Сыграем вничью. Высказываться не буду. Пусть меня оставят в покое» (15.II.1935)...

<«Вчера был у нас Эммануил. Случайно в разговоре я упомянула об «Адаме и Еве». Он не знал о ее существовании и пристал с расспросами. Думал, очевидно, о переводе. Миша прочитал. Только первый акт, а потом в нескольких словах рассказал конец. Ох, не понравилось Эммануилу!.Вот не понравилось! Вертелся на стуле во время чтения, как будто ему гвоздь в задницу попал»> (15.VI.1935)...

«Вышли в юрод и тут же в Гагаринском встретили Эммануила Жуховицкого. Обрадовался, говорил, что обижен очень нами, что мы его изъяли, спрашивал, когда может опять придти? Условились на сегодняшний вечер, в десять часов»...
«Жуховицкий явился почему-то в одиннадцать часов и почему-то злой и расстроенный (М.А. объяснил потом мне - ну, ясно, потрепали его здорово в учреждении).
Начал он с речей, явно внушенных ему, - с угрозы, что снимут «Турбиных», если МА. не напишет агитационной пьесы. М.А.:
- Ну, я люстру продам.
Потом о «Пушкине»: почему, как и кем была снята пьеса? Потом о «Зойкиной» в Париже: что и как?
Сказали, что уже давно не имеем известий.
Словом, полный ассортимент: расспросы, вранье, провокация
(25.VI.1937)...

Странноватым казалось Елене Сергеевне и поведение молодого актера МХАТа Григория Конского, который гримировался с Михаилом Афанасьевичем в одной уборной, а затем стал приходить к Булгаковым домой (ДЕБ, с. 175, 254, 257-258, 270):

«Позвонил - соскучился, - можно придти?
Пришел, но вел себя странно. Когда М.А. пошел к телефону, Гриша, войдя в кабинет, подошел к бюро, вынул альбом оттуда, стал рассматривать, подробно осмотрел бюро, даже пытался заглянуть в конверт с карточками, лежащий на бюро. Форменный Битков» (15.ХІ.1937)...

«Поужинали хорошо, весело. Сидели долго. Но Гриша! Битков форменный!» (19.IV.1939)...

БИТКОВ. С ПРЕВЕЛИКОЙ ОПАСНОСТЬЮ Я ДВАЖДЫ ПРОНИКАЛ В КАБИНЕТ, КАКОВОЙ КАБИНЕТ ВЕСЬ ЗАПОЛНЕН КНИГАМИ. ДУБЕЛЬТ. КАКИЕ КНИГИ?
БИТКОВ. ЧТО УСПЕЛ, ЗАПОМНИЛ, ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО. ПО ЛЕВУЮ РУКУ ОТ КАМИНА - «СОВА, НОЧНАЯ ПТИЦА», «КАВАЛЕРИСТ-ДЕВИЦА», «ИСТОРИЯ СЛАВНОГО ВОРА ВАНЬКИ-КАИНА»... И О ЗАПОЕ И О ЛЕЧЕНИИ ОНОГО В НАСТАВЛЕНИЕ КАЖДОМУ, В УНИВЕРСИТЕТСКОЙ ТИПОГРАФИИ...
ДУБЕЛЬТ. ПОСЛЕДНЮЮ КНИГУ ТЕБЕ РЕКОМЕНДУЮ. ПЬЕШЬ? (АП, II).

«Вечером позвонил и пришел Гриша, принес два ананаса почему-то. Ведь вот обида - человек умный, остроумный, понимающий - а битковщина все портит!
Умолял Мишу прочитать хоть немного из романа, обижался, что его не звали на чтение. Миша прочитал «Казнь».
Тогда стал просить, чтобы разрешили придти к нам - на несколько часов - прочитать весь роман. Миша ответил - когда перепечатаю. Просится, чтобы взяли его вместе жить летом.
Разговоры: что у вас в жизни сейчас нового? Как относитесь к Фадееву? Что будете делать с романом?» (8.V.1939)...
«Вчера вечером у нас Гриша и Ольга. Гриша упросил М.А. почитать пьесу. Не пойму его. Видимо, оценил очень, но в то же время серьезно хмур. Может быть, оттого, что на роль в ней не надеется» (6.VII.1939)...

Б.Соколов подозревает Сергея Ермолинского (РБ, с 165). Есть и другие подозреваемые...
Не решаюсь расспрашивать об этом А.Ф. Хоть большинство нашего населения и не верит эзотерическим сказкам, я тут вдруг возьмет - да и поверит!
Решаю так: ни о чем расспрашивать не буду и ничьих имен читателю не Раскрою, я спрошу только, кто из окружения Булгакова каким-либо образом был связан с ГПУ?..
-Ж.?
- Да, но участие непрямое - посредник.
-Е.?
-Нет.
-К.?
- Можете не сомневаться (90%).
- Булгаков тоже не сомневался?
- Подозрения были (12%), но, в общем, он ему доверял (85%);
- А Елена Сергеевна?
- А она подозревала (70%) и Булгакову говорила об этом, но он как-то не слушал ее...

ЖЕНЕ МОЕЙ ОН НЕ ПОНРАВИЛСЯ ДО ЧРЕЗВЫЧАЙНОСТИ. НО Я ЗАСТУПИЛСЯ ЗА НЕГО. ОНА СКАЗАЛА:
- ДЕЛАЙ, КАК ХОЧЕШЬ, НО ГОВОРЮ ТЕБЕ, ЧТО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ПРОИЗВОДИТ НА МЕНЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОТТАЛКИВАЮЩЕЕ. Я РАССМЕЯЛСЯ (ММ, 13).

-Ф.?
-Да (80%).
-Л.?
-Да (100%)...
Может, достаточно?..
А то, боюсь, все окружение Мастера предстанет плотным кольцом наблюдателей и осведомителей....